Взгляд из детства

Детский возраст от двух до пяти лет – очень интересен своим неподражаемо-непосредственным восприятием окружающего мира и событий, их анализом, оценкой и характеристикой.

Детская непосредственность великолепна во всех своих проявлениях. Ей присуща сравнительная объективность, пропущенная через призму собственного понимания.

Ребенок во время прогулки замечает женщину, чрезмерно злоупотребившую макияжем. Он восторженно округляет глаза и радостно кричит: «Мама! Мама! Смотри! Тетя – клоун!». Мать шикает на него, дергает за руку и тащит от места конфуза.

Но разве малыш не прав? Разве при виде «боевой раскраски» некоторых представительниц прекрасного пола в нашей голове не рождаются всевозможные определения и прилагательные, только выраженные не столь четко и ясно. Сможет ли мама доходчиво и убедительно объяснить малышу, что прежде чем озвучивать свои впечатления и наблюдения, нужно подумать, не будут ли они кому-нибудь обидны?

 

Ребенок гораздо острее взрослых чувствует и переживает чужие обиду, беду и боль, если они попадают в поле его восприятия. События, свидетелем которых он не является, его не трогают. Для него это слишком абстрактно.

Малыш, не сомневаясь, в мороз сбросит рукавички и без того с озябших ручонок, бережно возьмет в них и будет своим дыханием отогревать окоченевшую от холода птичку. Он с неподдельной тревогой в голосе будет приставать к родителям с вопросом: не ушибся ли дядя, поскользнувшийся у него на глазах. Обычно у родителей такое поведение малыша вызывает раздражение или улыбку. Они как будто (или действительно) не понимают, что их дитя обладает великим даром, который сами они почти или напрочь утратили. Даром сочувствия, соучастия, сострадания.

Этот дар мог бы упорядочить и улучшить мир, потому что каждый нуждающийся в помощи и поддержке получал бы их не только от близких, но и от тех, кто рядом.

 

Родители подсознательно боятся, что мир использует дар ребенка в своих корыстных целях. Обманет, выжмет и выбросит на обочину жизни как отработанный материал. Желая «добра» своему любимому чаду, они полагаются на личный опыт, который убеждает их, что быть добрым – опасно и невыгодно. В памяти всплывают десятки прецедентов, когда (по их мнению) они делали людям «добро», но бесполезно и безвозвратно.

Но добро, по сути своей, и не подразумевает материальной выгоды и возврата. Оно вообще ничего не подразумевает взамен. Оно творится от избытка сердца, ради себя самого. Добро, как озоновый слой, который защищает и дарует жизнь тем, кто бездумно его разрушает.


Ребенок всегда отталкивается от зримого, в буквальном смысле, факта. Не привязывая к нему цепочку предположений и сопоставлений. Это придет с годами. Он видит нищего и просит у родителей «денежку», чтобы положить ее в протянутую руку. Отказ с формулировкой: «Пусть лучше идет работать!» повергает малыша в недоумение. Он видит бедственное положение другого человека и никак не может увязать увиденное с понятием – работа.

И, вообще, ему много чего непонятно в поведении и поступках взрослых. Он не понимает (вернее не вмещает), почему иногда при встрече они принимают радостный вид и улыбаются друг другу. А оставшись одни, говорят об ушедших неприглядные вещи. Это «не вмещение» обусловлено чистотой души, в которой еще не угасла искра любви. Любви, которая «не от мира сего». И большая душа маленького человечка тихо страдает.

Пройдет время, и не находя поддержки и понимания, паутинки сознания ребенка, связывающие его с окружающим миром и передающие его живую пульсацию, истончатся или вовсе исчезнут. И тогда чужая боль и нужда не найдут отклика в его сердце. В лучшем случае он будет их избегать, не замечать; в худшем они будут вызывать у него болезненную брезгливость. Просьбы о помощи - раздражать. А благодарность измеряться в денежном (или ином) материальном эквиваленте. Жизнь его пойдет под девизом: «Спасибо на хлеб не намажешь». Постепенно принцип этот распространится на все и вся, включая родных и близких. И они будут недоумевать: «В кого он такой?».

 

Чтобы этого не случилось, необходимо воспринимать ребенка как личность, если и уступающую взрослым в жизненном опыте, то превосходящую их чистотой, свежестью и незамутненностью осознания реалий. Не нужно бояться «умалиться», чтобы по «ниточке Ариадны», приятия и понимания, войти во внутренний мир малыша и установить с ним духовный контакт. И не только сохранить, но и приумножить то «разумное, доброе, вечное», что изначально заложено в природе человека.